|
Показать весь перевод |
|
| George had greased his cowhide boots some years ago, and came to the city to make his fortune. But he forgot to remember to show up again at Greenburg, and Hiram got in as second-best choice. | Несколько лет назад этот Джордж начистил сапоги и отправился в Нью-Йорк искать счастья. Он забыл вернуться в Гринбург, и Хайрэм, как второй кандидат, занял его место. |
| But when it comes to the scratch Ada - her name's Ada Lowery - saddles a nag and rides eight miles to the railroad station and catches the 6.45 a.m. train for the city. Looking for George, you know - you understand about women - George wasn't there, so she wanted him. | Но когда дошло до развязки, Ада - ее зовут Ада Лоури - оседлала коня, проскакала восемь миль до железнодорожной станции, села в первый утренний поезд и поехала в Нью-Йорк, искать Джорджа. Вот они, женщины! Джорджа нет, значит вынь да положь ей Джорджа. |
| "Well, you know, I couldn't leave her loose in Wolftown-on-the-Hudson. I suppose she thought the first person she inquired of would say: 'George Brown? - why, yes - lemme see - he's a short man with light-blue eyes, ain't he? | Вы понимаете, не мог же я оставить ее одну в этом Волчьем-городе-на-Гудзоне Она, верно, рассчитывала, что первый встречный должен ей ответить: "Джордж Браун? Дада-да... минуточку... такой коренастый парень с голубыми глазами? |
| Oh yes - you'll find George on One Hundred and Twentyfifth Street, right next to the grocery. He's bill-clerk in a saddleand-harness store.' That's about how innocent and beautiful she is. | Вы его найдете на Сто двадцать пятой улице, рядом с бакалейной лавкой Он - кассир в шорно- седельном магазине". Вот до чего она очаровательно наивна! |
| You know those little Long Island water-front villages like Greenburg - a couple of duck-farms for sport, and clams and about nine summer visitors for industries. That's the kind of a place she comes from. But, say - you ought to see her! | Вы знаете прибрежные деревушки Лонг-Айленда, вроде этого Гринбурга, - две-три утиные фермы для развлечения, а для заработка-устрицы да человек десять дачников. Вот из такого места она и приехала. Но вы обязательно должны ее увидеть! |
| "What could I do? I don't know what money looks like in the morning. And she'd paid her last cent of pocket-money for her railroad ticket except a quarter, which she had squandered on gum-drops. She was eating them out of a paper bag. | Я ничем не мог ей помочь. По утрам у меня деньги не водятся. А у нее почти все ее карманные деньги ушли на железнодорожный билет. На оставшуюся четверть доллара она купила леденцов и ела их прямо из кулечка. |
| I took her to a boarding-house on Thirty-second Street where I used to live, and hocked her. She's in soak for a dollar. That's old Mother McGinnis' price per day. I'll show you the house." | Мне пришлось отвести ее в меблированные комнаты на Тридцать второй улице, где я сам когда-то жил, и заложить ее там за доллар. Старуха Мак-Гиннис берет доллар в день. Я провожу вас туда. |
| "What words are these, Tripp?" said I. "I thought you said you had a story. Every ferryboat that crosses the East River brings or takes away girls from Long Island." | - Что вы плетете, Трипп? - сказал я. - Вы ведь говорили, что у вас есть тема для рассказа. А каждый паром, пересекающий Восточную реку, привозит и увозит с ЛонгАйленда сотни девушек... |
| The premature lines on Tripp's face grew deeper. He frowned seriously from his tangle of hair. He separated his hands and emphasized his answer with one shaking forefinger. | Ранние морщины на лице Триппа врезались еще глубже. Он серьезно глянул на меня из-под своих спутанных волос, разжал руки и, подчеркивая каждое слово движением трясущегося указательного пальца, сказал: |
| "Can't you see," he said, "what a rattling fine story it would make? You could do it fine. All about the romance, you know, and describe the girl, and put a lot of stuff in it about true love, and sling in a few stickfuls of funny business - joshing the Long Islanders about being green, and, well - you know how to do it. | - Неужели вы не понимаете, какой изумительный рассказ из этого можно сделать? У вас отлично выйдет. Поромантичнее опишите девушку, нагородите всякой всячины о верной любви, можно малость подтрунить над простодушием жителей Лонг-Айленда, - ну, вы то лучше меня знаете, как это делается. |
| You ought to get fifteen dollars out of it, anyhow. And it'll cost you only about four dollars. You'll make a clear profit of eleven." | Вы получите никак не меньше пятнадцати долларов. А вам рассказ обойдется в каких-нибудь четыре. У вас останется чистых одиннадцать долларов! |
| "How will it cost me four dollars?" I asked, suspiciously. | — Почему это он обойдется мне в четыре доллара? — спросил я подозрительно. |
| "One dollar to Mrs. McGinnis," Tripp answered, promptly, "and two dollars to pay the girl's fare back home." | - Один доллар - миссис Мак-Гиннис, - без запинки ответил Трипп, - и два девушке, на обратный билет. |
| "And the fourth dimension?" I inquired, making a rapid mental calculation. | - А четвертое измерение? - осведомился я, быстро подсчитав кое-что в уме. |
| "One dollar to me," said Tripp. "For whiskey. Are you on?" | - Один доллар мне, - сказал Трипп. - На виски. Ну, идет? |
| I smiled enigmatically and spread my elbows as if to begin writing again. But this grim, abject, specious, subservient, burr-like wreck of a man would not be shaken off. His forehead suddenly became shiningly moist. | Я загадочно улыбнулся и удобно пристроил на столе локти, делая вид, что возвращаюсь к прерванной работе. Но стряхнуть этот фамильярный, подобострастный, упорный, несчастный репейник в человеческом образе было не так-то легко. Лоб его вдруг покрылся блестящими бусинками пота. |
| "Don't you see," he said, with a sort of desperate calmness, "that this girl has got to be sent home to-day - not to-night nor to-morrow, but to-day? I can't do anything for her. You know, I'm the janitor and corresponding secretary of the Down-and-Out Club. | - Неужели вы не понимаете, - сказал он с какой-то отчаянной решимостью, - что девушку нужно отправить домой сегодня днем - не вечером, не завтра, а сегодня днем! Я сам ничего не могу сделать. Вы же знаете, я - действительный и почетный член Клуба Неимущих. |
| I thought you could make a newspaper story out of it and win out a piece of money on general results. But, anyhow, don't you see that she's got to get back home before night?" | Я ведь думал, что вы могли бы сделать из всего этого хороший рассказ и в конечном счете заработать. Но как бы там ни было, неужели вы не понимаете, что ее во что бы то ни стало нужно отправить сегодня, не дожидаясь вечера? |
| And then I began to feel that dull, leaden, soul-depressing sensation known as the sense of duty. Why should that sense fall upon one as a weight and a burden? | Тут я начал ощущать тяжелое, как свинец, гнетущее чувство, именуемое чувством долга. Почему это чувство ложится на нас как груз, как бремя? |
| I knew that I was doomed that day to give up the bulk of my store of hard-wrung coin to the relief of this Ada Lowery. But I swore to myself that Tripp's whiskey dollar would not be forthcoming. | Я понял, что в этот день мне суждено лишиться большей части с таким трудом добытых денег ради того, чтобы выручить Аду Лоури. Но я дал себе клятву, что Триппу не видать доллара на виски. |
| He might play knight-errant at my expense, but he would indulge in no wassail afterward, commemorating my weakness and gullibility. In a kind of chilly anger I put on my coat and hat. | Пусть сыграет на мой счет роль странствующего рыцаря, но устроить попойку в честь моего легковерия и слабости ему не удастся. С какой-то холодной яростью я надел пальто и шляпу. |
| Tripp, submissive, cringing, vainly endeavoring to please, conducted me via the street-cars to the human pawn-shop of Mother McGinnis. I paid the fares. It seemed that the collodion-scented Don Quixote and the smallest minted coin were strangers. | Покорный, униженный Трипп, тщетно пытаясь угодить мне, повез меня на трамвае в своеобразный ломбард тетушки Мак-Гиннис. За проезд платил, конечно, я. Казалось, этот пропахший коллодием Дон Кихот и самая мелкая монета никогда не имели друг с другом ничего общего. |
| Tripp pulled the bell at the door of the mouldly red-brick boardinghouse. At its faint tinkle he paled, and crouched as a rabbit makes ready to spring away at the sound of a hunting-dog. I guessed what a life he had led, terror-haunted by the coming footsteps of landladies. | Tripp pulled the bell at the door of the mouldly red-brick boardinghouse. At its faint tinkle he paled, and crouched as a rabbit makes ready to spring away at the sound of a hunting-dog. I guessed what a life he had led, terror-haunted by the coming footsteps of landladies. |
| "Give me one of the dollars - quick!" he said. | - Дайте один доллар, скорей! - прошептал он. |
| The door opened six inches. Mother McGinnis stood there with white eyes - they were white, I say - and a yellow face, holding together at her throat with one hand a dingy pink flannel dressing-sack. Tripp thrust the dollar through the space without a word, and it bought us entry. | Дверь приоткрылась дюймов на шесть В дверях стояла тетушка Мак-Гиннис, белоглазая - да, да, у нее были белые глаза - и желтолицая, одной рукой придерживая у горла засаленный розовый фланелевый капот. Трипп молча сунул ей доллар, и нас впустили. |
| "She's in the parlor," said the McGinnis, turning the back of her sack upon us. | - Она в гостиной, - сказала Мак-Гиннис, поворачивая к нам спину своего капота. |
Вернуться к списку произведений