|
Показать весь перевод |
|
| 'It's long,' said the Knight, 'but very, VERY beautiful. Everybody that hears me sing it—either it brings the TEARS into their eyes, or else—' | - Она длинная, - ответил Рыцарь, - но очень, ОЧЕНЬ красивая! Когда я ее пою, все РЫДАЮТ... или... |
| 'Or else what?' said Alice, for the Knight had made a sudden pause. | - Или что? - спросила Алиса, не понимая, почему Рыцарь вдруг остановился. |
| 'Or else it doesn't, you know. The name of the song is called "HADDOCKS' EYES."' | - Или... не рыдают. Заглавие этой песни называется "ПУГОВКИ ДЛЯ СЮРТУКОВ". |
| 'Oh, that's the name of the song, is it?' Alice said, trying to feel interested. | - Вы хотите сказать - песня так называется? - спросила Алиса, стараясь заинтересоваться песней. |
| 'No, you don't understand,' the Knight said, looking a little vexed. 'That's what the name is CALLED. The name really IS "THE AGED AGED MAN."' | Нет, ты не понимаешь, - ответил нетерпеливо Рыцарь. - Это ЗАГЛАВИЕ так называется. А ПЕСНЯ называется "ДРЕВНИЙ СТАРИЧОК". |
| 'Then I ought to have said "That's what the SONG is called"?' Alice corrected herself. | - Мне надо было спросить: это у ПЕСНИ такое ЗАГЛАВИЕ? - поправилась Алиса. |
| 'No, you oughtn't: that's quite another thing! The SONG is called "WAYS AND MEANS": but that's only what it's CALLED, you know!' | - Да нет! ЗАГЛАВИЕ совсем другое. "С ГОРЕМ ПОПОЛАМ!" Но это она только так НАЗЫВАЕТСЯ! |
| 'Well, what IS the song, then?' said Alice, who was by this time completely bewildered. | - А песня эта _какая_? - спросила Алиса в полной растерянности. |
| 'I was coming to that,' the Knight said. 'The song really IS "A-SITTING ON A GATE": and the tune's my own invention.' | - Я как раз собирался тебе об этом сказать. "СИДЯЩИЙ НА СТЕНЕ"! Вот какая это песня! Музыка собственного изобретения! |
| So saying, he stopped his horse and let the reins fall on its neck: then, slowly beating time with one hand, and with a faint smile lighting up his gentle foolish face, as if he enjoyed the music of his song, he began. | С этими словами он остановил Коня, отпустил поводья и, медленно отбивая такт рукой, запел с выражением блаженства на своем добром и глупом лице. |
| Of all the strange things that Alice saw in her journey Through The Looking-Glass, this was the one that she always remembered most clearly. Years afterwards she could bring the whole scene back again, as if it had been only yesterday—the mild blue eyes and kindly smile of the Knight—the setting sun gleaming through his hair, and shining on his armour in a blaze of light that quite dazzled her—the horse quietly moving about, with the reins hanging loose on his neck, cropping the grass at her feet—and the black shadows of the forest behind—all this she took in like a picture, as, with one hand shading her eyes, she leant against a tree, watching the strange pair, and listening, in a half dream, to the melancholy music of the song. | Из всех чудес, которые видела Алиса в своих странствиях по Зазеркалью, яснее всего она запомнила это. Многие годы спустя сцена эта так и стояла перед ней, словно все это случилось только вчера: кроткие голубые глаза и мягкая улыбка Рыцаря, заходящее солнце, запутавшееся у него в волосах, ослепительный блеск доспехов, Конь, мирно щиплющий траву у ее ног, свесившиеся на шею Коня поводья и черная тень леса позади - она запомнила все, все до мельчайших подробностей, как запоминают поразившую воображение картину. Она прислонилась к дереву, глядя из-под руки на эту странную пару и слушая, словно в полусне, грустный напев. |
| 'But the tune ISN'T his own invention,' she said to herself: 'it's "I GIVE THEE ALL, I CAN NO MORE."' She stood and listened very attentively, but no tears came into her eyes. |
- А музыка вовсе НЕ ЕГО изобретения, - подумала Алиса. - Я эту музыку знаю. Это песня "Я ВСЕ ВАМ ОТДАЛ, ВСЕ, ЧТО МОГ...". Она стояла и внимательно слушала Рыцаря, но рыдать - не рыдала. |
|
'I'll tell thee everything I can; There's little to relate. I saw an aged aged man, A-sitting on a gate. "Who are you, aged man?" I said, "and how is it you live?" And his answer trickled through my head Like water through a sieve. He said "I look for butterflies That sleep among the wheat: I make them into mutton-pies, And sell them in the street. I sell them unto men," he said, "Who sail on stormy seas; And that's the way I get my bread— A trifle, if you please." But I was thinking of a plan To dye one's whiskers green, And always use so large a fan That they could not be seen. So, having no reply to give To what the old man said, I cried, "Come, tell me how you live!" And thumped him on the head. His accents mild took up the tale: He said "I go my ways, And when I find a mountain-rill, I set it in a blaze; And thence they make a stuff they call Rolands' Macassar Oil— Yet twopence-halfpenny is all They give me for my toil." But I was thinking of a way To feed oneself on batter, And so go on from day to day Getting a little fatter. I shook him well from side to side, Until his face was blue: "Come, tell me how you live," I cried, "And what it is you do!" He said "I hunt for haddocks' eyes Among the heather bright, And work them into waistcoat-buttons In the silent night. And these I do not sell for gold Or coin of silvery shine But for a copper halfpenny, And that will purchase nine. "I sometimes dig for buttered rolls, Or set limed twigs for crabs; I sometimes search the grassy knolls For wheels of Hansom-cabs. And that's the way" (he gave a wink) "By which I get my wealth— And very gladly will I drink Your Honour's noble health." I heard him then, for I had just Completed my design To keep the Menai bridge from rust By boiling it in wine. I thanked him much for telling me The way he got his wealth, But chiefly for his wish that he Might drink my noble health. And now, if e'er by chance I put My fingers into glue Or madly squeeze a right-hand foot Into a left-hand shoe, Or if I drop upon my toe A very heavy weight, I weep, for it reminds me so, Of that old man I used to know— Whose look was mild, whose speech was slow, Whose hair was whiter than the snow, Whose face was very like a crow, With eyes, like cinders, all aglow, Who seemed distracted with his woe, Who rocked his body to and fro, And muttered mumblingly and low, As if his mouth were full of dough, Who snorted like a buffalo— That summer evening, long ago, A-sitting on a gate.' |
Я рассказать тебе бы мог. Как повстречался мне Какой-то древний старичок. Сидящий на стене. Спросил я: "Старый, старый дед, Чем ты живешь? На что?" Но проскочил его ответ, Как пыль сквозь решето. - Ловлю я бабочек больших На берегу реки, Потом я делаю из них Блины и пирожки И продаю их морякам - Три штуки на пятак. И, в общем, с горем пополам. Справляюсь кое-как. Но я обдумывал свой план, Как щеки мазать мелом, А у лица носить экран, Чтоб не казаться белым. И я в раздумье старца тряс, Держа за воротник: - Скажи, прошу в последний раз, Как ты живешь, старик? И этот милый старичок Сказал с улыбкой мне: - Ловлю я воду на крючок И жгу ее в огне, И добываю из воды Сыр под названьем бри. Но получаю за труды Всего монетки три. А я раздумывал, как впредь Питаться манной кашей, Чтоб ежемесячно полнеть И становиться краше. Я все продумал наконец И, дав ему пинка, - Как поживаете, отец? - Спросил я старика. - В пруду ловлю я окуньков В глухой полночный час И пуговки для сюртуков Я мастерю из глаз. Но платят мне не серебром, Хоть мой товар хорош. За девять штук, и то с трудом, Дают мне медный грош. Бывает, выловлю в пруду Коробочку конфет, А то - среди холмов найду Колеса для карет. Путей немало в мире есть, Чтоб как-нибудь прожить, И мне позвольте в вашу честь Стаканчик пропустить. И только он закончил речь, Пришла идея мне, Как мост от ржавчины сберечь, Сварив его в вине. - За все, - сказал я, - старикан, Тебя благодарю, А главное - за тот стакан, Что выпил в честь мою. С тех пор, когда я тосковал, Когда мне тяжко было, Когда я пальцем попадал Нечаянно в чернила, Когда не с той ноги башмак Пытался натянуть, Когда отчаянье и мрак Мне наполняли грудь, Я плакал громко на весь дом И вспоминался мне Старик, с которым был знакам Я некогда в краю родном, Что был таким говоруном, Таким умельцем а притом Незаурядным знатоком - Он говорил о том о сем, И взор его пылал огнем, А кудри мягким серебром Сияли над плешивым лбом, Старик, бормочущий с трудом, Как будто бы с набитым ртом, Храпящий громко, словно гром, Сидящий на стене. |
← 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 →
Вернуться к списку произведений